Его достижений с лихвой хватило бы на целое поколение гребцов. Ведь за свою карьеру байдарист Вадим МАХНЕВ только на мировых регатах поднимался на пьедестал 16 раз (!), на европейских – 22, в том числе на первых завоевал семь чемпионских титулов, на вторых – десять! Есть в его коллекции и четыре олимпийские медали, включая золотую пекинской чеканки. И останавливаться на достигнутом он вроде не собирался. Поэтому, узнав о том, что Вадим пробует себя в роли тренера молодёжной сборной, во время приезда в Мозырь не могла не пообщаться с легендарным спортсменом. И прежде всего поинтересовалась, почему отказался от планов выступить в Токио.
На меньшее не согласен
-- Выступить в Японии, конечно, хотелось. И я попробовал готовиться с тем, с кем хотел. Но понял, что этот вариант не позволит биться за пьедестал, а на меньшее не согласен. Да и в команду по итогам предыдущего сезона я не попал. Погнался за несколькими зайцами и остался ни с чем. Хотя, настраивайся я на спринтерскую одиночку, может, и отобрался бы. -- Можете сказать, что вы пресытились греблей? -- Нет. Она по-прежнему оставалась вкусняшкой. И я хотел бы и дальше гоняться. Но… Мне даже решение о завершении карьеры принимать не пришлось. Всё как-то само собой получилось. Появилась возможность попробовать себя в роли тренера. Владимир Владимирович (Шантарович. – Е.Д.) помог, за что -- спасибо. Всё как-то быстро закрылось, закрутилось. И вот -- работаем. -- Легко перестроились, ведь тренироваться и тренировать – далеко не одно и то же? -- А не надо перестраиваться. Ты просто смотришь на хорошо знакомый процесс с другой стороны. И куда лучше понимаешь, чего от тебя ещё совсем недавно хотел тренер, а ты его, оказывается, слушал, но не слышал. Приходит осознание, что нужно доносить до спортсмена и как это делает босс (Владимир Шантарович – Е.Д.). Бесспорно, мне очень повезло в том, что осваиваюсь в профессии рядом с таким мэтром. -- Своей спортивной карьерой на все сто довольны? -- Хм… Наверное, нет. Хотелось большего, из-за чего осталось чувство недосказанности. С другой стороны, грех жаловаться: она получилась шикарной. -- С каким чувством вспоминаете сегодня тот же Белоозёрск, где доводилось и руки отмораживать и даже «бунт на корабле» устраивать? -- Без сожаления точно. В то время сборы в этом городке расценивались как попадание из худших условий в лучшие. Мы радовались тому, что приезжали на тёплую воду. А упомянутый вами случай отказа от тренировки в сильный мороз был единичным. Это было издевательство над собой, в котором не видел смысла, почему и высказал протест.Не на шутку напугал
-- Олимпийский триумф в Пекине запомнился прежде всего невероятным пеклом? -- А мы его почти не почувствовали. Потому что не стали проходить акклиматизацию: жили по белорусскому времени – вставали в полдень, если не позже, и когда люди шли на обед, мы -- на завтрак. Решились на такой шаг в связи с тем, что тренироваться могли только вечером и ездить было далеко. Так что ощущения, будто мы там плавились на солнце, не осталось. Да, порой жарковато было, но польёшься водичкой – и ничего. А там и солнышко садится. Когда возвращались с канала, народ уже спать ложился, мы же какое-то время ещё бодрствовали. И гонки там вечером проводились, поэтому жара нас не особо коснулась. -- Но ваш юный товарищ по экипажу Артур Литвинчук даже к церемонии награждения от гонки не отошёл… -- Дело не в погоде, а в том, что он выложился на сто с лишним процентов, отдал всё. И на пьедестале потом не на шутку напугал: когда наш гимн играл, поднимался флаг, и вдруг бац – Артура нет. Он ушёл, испугавшись, что сейчас упадёт. Пришлось даже крепкое слово применить. -- Счёт олимпийским медалям вы с Романом Петрушенко открыли в Афинах в двойке. Та «бронза» не обидной была? -- Конечно, ею можно было не ограничиться. Там волна не просто мешала, а буквально заливала. Кроме того, подумав, что фальстарт, я пару гребков пропустил. Просто, почти во всех предшествующих гонках там были фальстарты. И в нашем финале показалось, будто сзади прозвучало «пиу-пау». Поэтому и остановился. Оглянулся и понял — «до свидания…». Не замешкайся я на эти доли секунды, может, и вторыми бы были. С другой стороны, сделай я этот гребок, могли на волну попасть и четвёртыми оказаться. Так что, коль стали третьими, значит, так надо.Большая заноза
-- А какое поражение оказалось самой большой занозой? -- Неприятный осадок у меня остался не от гонки. С 2002-го по 2014 год мы сидели с Романом Петрушенко в одной двойке. За 13 лет на чемпионатах мира завоевали девять медалей, на «Европе» -- 12. Ни один экипаж в мире не может похвастаться таким плодотворным долголетием. Те же шведы Маркус Оскарссон с Хенриком Нильссоном лет восемь продержались, но лишь изредка напоминая о себе. А мы постоянно держались наверху, выигрывая всё подряд -- 500, 200, 1000 м. Считаю, эта двойка вместе с нами должна была «умереть». И мне обидно, что напарник решил иначе. -- Самым феерическим для вас оказался чемпионат мира-2009 в канадском Дартмуте, откуда команда привезла семь золотых медалей, а вы – четыре. Но выступали там вроде с сорванной спиной? -- Мы прилетели туда заранее, когда ещё ничего готово не было. И за несколько дней до регаты как-то приехали на канал на час раньше своих двух товарищей по четвёрке. Посидев час на бетоне, я, видимо, подстыл. Плюс – накрутил себя хорошо. И на воде затем решил «выпендриться»: мол, что ползёте, давайте поработаем. И в этот момент меня так скрутило, что место в автобусе капиталисты уступали как инвалиду. Предварительные и полуфиналы все ехал, сцепив зубы, а на финалы удалось найти у литовцев и вроде украинцев два обезболивающих укола.Судьба на волоске
-- Незадолго до Олимпиады в Рио вы на отдыхе в Турции получили травму, которая и ускорила завершение карьеры? -- Она едва не превратила меня в настоящего инвалида, а я, слава Богу, на своих двоих хожу. Таких счастливчиков всего процентов пять, остальные после переломов позвоночника в районе шеи остаются лежачими. И ведь ничего не предвещало беды. Я водолаз ещё тот, миллион таких прыжков в бассейне сделал. А тут то ли поскользнулся, то ли ноги закрутило – ничего не помню. Очнулся от крика Риты. Я ещё сам встал и пошёл по бассейну, а вылезти из него уже не смог. Турок-таксист, увидев детину с пробитой головой, мчал на всех парах. Но, узнав потом, что всё висело на волоске, не скрою, испугался: при такой транспортировке ведь мог и не доехать. В больнице мне сразу сделали «ошейник», положили под капельницу. Хотели и операцию сделать, но мы связались с нашим известным травматологом Валерием Беланом, и он настоял на возвращении в Минск. Здесь меня повторно обследовали, прооперировали и реабилитировали. Естественно, эта травма надолго выбила из колеи. На чемпионате мира мы потом олимпийскую лицензию не завоевали. Можно было добираться на квалификационной регате. Тарас Валько попытался это сделать с Дмитрием Третьяковым, но им чуть-чуть не хватило. Но потом то ли азиаты не использовали путёвку, то ли ещё кто, но её, знаю, предлагали финнам, которые финишировали за нашими ребятами. А те отказались. Если бы не дисквалификация всей мужской сборной из-за облавы во Франции, мы наверняка получили бы допуск. Вопрос в том, кто бы поехал тогда в Рио – Третьяков или я. Но что уж сейчас говорить.
Переключая передачи
-- Будучи коренным минчанином, вы удивили тем, что решили осесть в Мозыре, а не в столице… -- Да, я «дитё асфальта», заскучавшее, скажем так, по земле. Кроме того, Минск – это загазованность, постоянная спешка, движуха на износ. Какой бы у тебя автомобиль ни был, минимум два часа в сутки ты потратишь на дороги. А здесь две минуты – и я на базе. -- А как думаете, хватит идей, находок, чтобы прогрессировать в тренерском деле? -- Главное, мне кажется, набраться опыта и вклиниться в схему босса. По крайней мере, пока я не смогу ему предложить что-то такое своё, что он согласится сразу попробовать. Как говорится, руль у него, а я могу только передачи попереключать. Да и кардинально ничего менять не требуется. Все методики в гребле давно созданы. Нужно просто найти хороших работяг, и, корректируя, направлять их в нужное русло. Фото автора
15.03.2019
