Идея о проведении летних олимпийских игр в Москве у советских спортивных чиновников родилась еще в середине 50-х годов прошлого века. В апреле 1956 года сразу после ХХ съезда КПСС Спорткомитет при Совете Министров СССР отправил в ЦК КПСС записку с просьбой о разрешении проведения переговоров с МОК о проведении Олимпиады в Москве в 1964 году.
Из всего состава Президиума ЦК КПСС на то время эту идею поддержал только Леонид Ильич Брежнев, в то время занимавший должность секретаря ЦК КПСС по оборонным вопросам. Все остальные к этой идее отнеслись равнодушно. Причина подобного на тот момент времени была предельно проста – шла подготовка к первому фестивалю молодежи и студентов в Москве 1957 года, в космос был отправлен первый спутник, готовился космический полет с человеком на борту, нужно было находить средства для выравнивания паритета в ракетно-ядерной области. Все это были деньги не просто немалые, а астрономические даже по сегодняшним меркам.
Никита Сергеевич Хрущёв, в то время первое лицо в СССР, к спорту был предельно равнодушен. По этой причине вторая попытка провести Олимпийские игры в Москве в 1968 году также провалилась. И только к 1970 году Сергею Павлову, перешедшему с должности первого секретаря ЦК ВЛКСМ на должность председателя Спорткомитета СССР в 1968 году, удалось убедить выше партийное руководство СССР в необходимости проведения летней Олимпиады в Москве. Активным сторонником Сергея Павлова выступил Александр Яковлев, в начале 70-х занимавший пост заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС. В советскую историю Яковлев вошел, как один из прорабов перестройки, и сегодня редко кто вспоминает, что московская Олимпиада без Яковлева, с его внешне крестьянской ярославской простотой и непреодолимым обаянием, могла и не состояться. Москва выдвигалась на проведение летних игр 1976 года, но во втором туре проиграла Монреалю. Те, кто в то время имел к этому непосредственное отношение, со временем, имея опыт подготовки к играм 1980 года, неоднократно говорили, что это к счастью – при отсутствии опыта подготовки спортивных соревнований такого уровня, Москва могла бы просто не успеть достойно подготовиться к играм. Решение о выдвижении кандидатуры Москвы на право проведения ХХII летних олимпийских игр 1980 года было принято на заседании Политбюро 7 сентября 1973 года за год до подачи официальной заявки. 23 октября 1974 года 75-я сессия Международного Олимпийского Комитета, проходившая в Вене проголосовала за Москву.
Оргкомитет московской Олимпиады был создан в начале весны 1975 года, первое заседание которого состоялось 7 марта 1975 года – за пять лет и четыре месяца до начала игр. В состав оргкомитета вошли, сменивший Александра Яковлева на посту заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС, Марат Грамов, весь состав Спорткомитета СССР. Председателем оргкомитета был назначен заместитель председателя Совета Министров СССР, курировавший вопросы строительства, Игнатий Новиков. Несмотря на очень высокий занимаемый пост Игнатий Новиков был известен в стране только в кругу очень узкого круга специалистов, но для всех членов оргкомитета это было подарком судьбы. Лучшего лоббиста в крайне сложной и запутанной советской бюрократической системе и знатока аппарата того времени невозможно было найти. Помимо большой должности у Игнатия Трофимовича был неформальный аппаратный вес, с которым в то время считались все и побаивались отказать ему в его просьбах. Игнатий Новиков и Леонид Брежнев были ровесниками, родились в одном поселке Каменское Екатеринославской губернии, вместе учились на вечернем отделении металлургического института имени Михаила Арсеничева в Днепродзержинске и в жизни никогда не теряли друг друга из виду.
Первым решением Игнатия Новикова была отправка большой делегации оргкомитета на олимпийские игры в Монреаль 1976 года. В то время оформление документов на поездку в загранкомандировку в капиталистическую страну занимала не меньше года. Последней инстанцией, дающей разрешение на командировку был Комитет государственной безопасности. Это было вполне объяснимо. В то время практически каждый год «информационные сюрпризы», о которых советские граждане узнавали из Радио «Свобода», «Голос Америки» или «ВВС» об оставшееся на Западе советских гражданах, попросивших политического убежища, были нередки. Участники той монреальской командировки вспоминали, что когда они приехали в аэропорт с чемоданами, решения «инстанции» еще не было. Игнатий Новиков позвонил председателю КГБ Юрию Андропову и и коротко попросил: «Выпустить под мою ответственность». Природная интуиция и многолетний опыт не подвели Игнатия Трофимовича – все члены оргкомитета, вылетевшие в Монреаль, вернулись домой.
Подготовка к московской Олимпиаде шла четко, но была под угрозой отмены. 23 декабря 1975 года Политбюро ЦК КПСС приняло Постановление о мерах по подготовке и проведению Олимпиады. Леонида Ильича Брежнева на том заседании не было, он был в Завидово. Получив проект Постановления Политбюро Брежнев задиктовал записку Константину Черненко (будущему генеральному секретарю ЦК КПСС) следующего содаржания: «Константин Устинович, прошу зайти к товарищу Суслову и от моего имени передать следующее: как-то сложилось таким образом, что нами принято решение провести спортолимпиаду в СССР. Стоит это мероприятие колоссмальных денег. Возможно, этот вопрос нам можно пересмотреть и отказаться от проведения олимпиады. Знаю, что это вызовет много кривотолков. Но при решении этого вопроса надо исходить из того, что на первый план выдвигаются вопросы о стоимости этого мероприятия. Некоторые товарищи подсказали мне, что есть возможность отказаться от этого мероприятия, уплатив какой-то небольшой взнос в виде штрафа. По этому вопросу я тоже хотел бы знать твое мнение. Кроме колоссальных расходов в этом деле есть и такой вопрос, что из опыта проведения подобных олимпиад в прошлом, могут быть разного года скандалы, которые могут очернить Советский Союз. Следут вспомнить при этом ФРГ и другие места. А в отношении Советского Союза думаю, что наши враги особенно постараются в этом. Если на этот счет у тебя есть сомнения, может сегодня в порядке обмена мнениями, затронуть этот вопрос на Политбюро».
Подобного рода сомнения у Леонида Ильича Брежнева появились в Завидово при подготовке отчетного доклада к ХХV съезду КПСС, который должен был состояться в феврале 1976 года, когда один из его помощников доложил генсеку, что на олимпиаду придется потратить четыре миллиарда рублей. Но если у Брежнева были сомнения, то второй человек в партии секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов не сомневался в негативных последствиях от проведения Олимпиады в СССР и был категорически против. Как бы там не было, но он оказался прав, все предполагаемые негативные последствия против СССР из области теоретических рассуждений стали явью. Но было уже поздно. Однокурсник и друг молодости Игнатий Новиков доложил Брежневу, что для подготовки к Олимпиаде он к тому времени уже объехал и провел различные переговоры в сорока странах.
(продолжение следует)
Заглавное фото: Сергей Киврин
