Михаил Якимович в списке отечественных мастеров ручного мяча стоит в первых рядах. Как-никак, а титул олимпийского чемпиона остаётся навсегда в послужном списке спортсмена
Однозначно, что и спустя многие годы после окончания ОИ-1992 в Барселоне, вряд ли у кого-либо из спортивных специалистов возникнет тень сомнения, что воспитанник Слуцкой гандбольной школы в своё время «случайно» попал в победный ростер Объединённой команды СНГ. Сборной, совершившей чудо на площадке «Палау Сант Жорди» испанского мегаполиса…Разговор с заслуженным мастером спорта СССР получился интересным и содержательным.
— Михаил Иванович, из Слуцка, где вы являетесь почётным гражданином этого города, вышло немало известных спортсменов по разным видам спорта…
— Знаю, но олимпийскими чемпионами стали только гандболисты. Сначала, на Олимпиаде 1988 в Сеуле Юра Шевцов, а через четыре года и мне улыбнулась удача на Играх в Барселоне.
— По-вашему, откуда появились такие таланты в этом районном центре?
— Успех здесь зависит от очень многих факторов: от первого тренера и дальше по цепочке до национальной сборной. Очень многое в твоей биографии — это дело случая и фортуны. Потому что ты в школьном возрасте, даже при определённых спортивных задатках, ещё не знаешь, куда податься.
— Вы так судите, исходя из собственного опыта?
— Естественно. Я уже не раз отмечал, что первым моим видом спорта была лёгкая атлетика. После второго класса я занимался бегом и толкал ядро. Правда, месяца через четыре мне надоели эти увлечения, и я переключился на ручной мяч. В нашей средней школе № 5 города Слуцка был настоящий фанат гандбола Владимир Иванович Мирончик. Он и перевёл меня в свою секцию. Летом, во время каникул, активно занимался футболом на школьном стадионе, а в холодный период переходил под крышу — играть в гандбол. Где-то с 5-го класса я вплотную занялся ручным мячом и перешёл в гандбольную группу ДЮСШ к наставнику Давиду Резнику. Это было за год до московской Олимпиады.
— Может, раскроете секрет, как этот специалист сумел вылепить из вас настоящего мастера?
— Понятное дело, что непросто ему было это сделать. Я ведь родился в декабре 1967 года. А различные соревнования среди юношей по гандболу проходили в других возрастах: в моём случае — 1966 или 1968 гг. Возникали проблемы на ровном месте, чтобы мне «вписаться» в состав. Маме даже предлагали поменять мою метрику на чётный год…
А, вообще, тренер Давид Резников был настойчив в своём стремлении сделать из меня настоящего спортсмена. Я бы назвал его вторым Спартаком Мироновичем, но слуцкого гандбола! Благодаря и его стараниям у меня появилась возможность отправиться «на вырост» в Минск. Насколько я знаю, Давид Ильич написал письмо в комитет по образованию в столицу, и мою кандидатуру по специальной квоте одобрили. Весь девятый класс я учился, тренировался и жил в Уручье в плавательном центре. Вместе со мной туда попали Юра Карпук из Бреста и Витя Громыко из Гомеля. А в 1984 году оказался в Республиканском училище олимпийского резерва в Минске.
— Оттуда уже проще было пробиться в состав СКА?
— О, этот путь надо было ещё пройти. Для начала — попасть в своём возрасте в сборную БССР, которая готовилась к Спартакиаде школьников 1984 в Ташкенте. Мне повезло, и я отобрался в состав как угловой игрок, но большую часть соревнований просидел в качестве запасного. Через год наша команда десятиклассников уже выиграла первенство Союза, после чего нас с Юрой Карпуком пригласили играть в дублирующий состав армейцев.
— Насколько известно, ваш дебют в основе армейцев был полон драматизма?
— Да. В 1986 году СКА играл последний тур чемпионата СССР в Каунасе. Спартак Петрович доверил мне место в армейском коллективе в игре против главных конкурентов — московского ЦСКА. Мы тогда влетели с разгромным счётом — 20:40. Запомнил этот день навсегда. Хотя потом после этой игры появился и позитив в лице капитана минчан Толи Галузы: он забрал у меня сетку с мячами, которую обычно носили молодые, и тихо сказал, чтобы я никогда больше не приближался к ней.
— Но спустя год столичные армейцы были на седьмом небе от успеха, выиграв с Вашим участием в Польше Кубок европейских чемпионов…
— Это случилось в Гданьске, где минский СКА победил в финале местный «Выбжеж» и впервые в своей истории завоевал этот почётный трофей.
— Известно, что минский СКА тех времён — это ежедневные тренировки до седьмого пота…
— У меня, как и у многих других коллег по команде, со Спартаком Петровичем были хорошие отношения. Он всегда меня поддерживал. Тренер-фанат, очень требовательный. Наверное, по-иному и быть не могло.
— Наверняка уровень гормона зашкаливал на первом для вас топ-турнире в составе молодёжной сборной СССР на чемпионате мира-1987 в тогдашней Югославии?
— Чего греха таить — волнение переполняло. Надо было не оплошать в составе «молодёжки», которая до этого дважды кряду завоёвывала золотые медали. Вроде по ходу декабрьского турнира ситуация для нас складывалась неплохо: мы уверенно добрались до полуфинала, где нам предстояла игра с хозяевами турнира. В итоге уступили один мяч — 18:19, и боролись только за «бронзу». Можно сказать, что в некоторой степени реабилитировали себя, раздавив в матче за третье место шведов (34:18).
— Игровой отрезок конца 80-х в составе СКА связан со знаковой победой в Кубке европейских чемпионов над румынской «Стяуа».
— Думаю, что тот турнир стал уроком для всех, что всегда нужно верить в себя. Как известно, в Бухаресте мы проиграли шесть мячей, а в «ответке» дома финишировали с разницей в «плюс 14». Правда, такой «дисбаланс» случается нередко в противостоянии топовых команд. Как пример, в 2003 году, под завершение моей клубной легионерской карьеры в Испании, играя за «Сан-Антонио», в финальном матче Лиги чемпионов дома мы выиграли восемь мячей у «Монпелье» с юным Николой Карабатичем. Казалось, что победа и почётный трофей в кармане. Однако в ответном матче уступили аж двенадцать голов…
— А с кем сегодня поддерживаете дружеские контакты?
—С Андреем Барбашинским я выступал в олимпийской команде, поэтому нередко общаемся по телефону. Со многими парнями меня связывает клубный период в Испании. Например, с Талантом Душейбаевым, Олегом Киселёвым, Джексоном Ричардсоном и другими.
— «Серебро» на чемпионате мира, надо понимать, стало хорошим предвестником того, что на грядущей Олимпиаде в Барселоне у нашей дружины сохранялись неплохие шансы на медали?
— Именно на медали, но не на «золото». Время-то наступило непростое. Союз распадался, в гандболе тоже полная неопределённость. Помнится, что в преддверии Игр-1992 у нашей команды, руководство которой взял на себя Спартак Миронович, мало что получалось. Мы явно не числились фаворитом, потому что в сборную СНГ по разным причинам не приехали Юра Нестеров, Слава Атавин, Андрей Тюменцев и другие ребята, на которых тренерский штаб рассчитывал. Но респект Спартаку Петровичу и его помощникам, которые смогли-таки собрать коллектив и настроить своих подчинённых исключительно на позитив. Всё вышло по классической схеме: голкипер Андрей Лавров отбил, Талант Душейбаев забил, а защита с Андреем Барбашинским и Олегом Киселёвым отстояла. И свершилось чудо — мы выиграли.
— В победном финальном матче против шведов вы забросили в их ворота четыре мяча из двадцати двух. Голкиперы многих дружин, видимо, некомфортно себя чувствовали, когда Якимович запускал мяч в ворота со скоростью 125 км в час.
— Никогда не спрашивал их состояние после моего броска. Но то, что я старался бросать с максимальной силой — неоспоримый факт.
— Можно только представить шоковое состояние вратаря соперников, если такая «пуля» прилетит ему в лицо или просто в голову…
— Скажу честно, что за мою карьеру я лишь однажды попал голкиперу в верхнюю часть тела. И то, это было случайно. Вспоминается, что в 1994 году мы играли с командой Финляндии отборочный матч к чемпионату Европы в Португалии, который проходил в том же году. В одной из атак я пошёл в «прорезку» и уже сделал замах на бросок, но в тот момент кто-то из соперников ударил меня под локоть. Естественно, мяч пошёл по непонятной траектории и с близкого расстояния угодил вратарю прямо в лоб. Бедного стража ворот унесли на носилках в сторону раздевалки в середине первого тайма. Когда мы шли на перерыв, то в туннеле коридора я увидел носилки, в которых лежал финский вратарь с корсетом на шее, а вокруг носилок бегал их тренер, кричал и тыкал пальцем в мою сторону. Картина была жуткая. Я, конечно, извинился перед голкипером за этот инцидент, хотя моей вины в нанесении ему травмы совсем не было.
— Спустя год в составе сборной Беларуси вы выступали на чемпионате мира в Исландии, где забросили 57 мячей и замкнули тройку лучших бомбардиров. Какие были ощущения от того топ-турнира?
— Конечно, я помню тот мундиаль, где наша сборная под руководством Спартака Мироновича завоевала высокое 9-е место среди 24 коллективов планеты. И если б не излишняя наша самоуверенность в матче с Египтом, которому мы проиграли один мяч, то вполне могли бы отобраться на Олимпийские игры-1996 в Атланте. Кстати, на этом чемпионате я стал вторым в номинации «лучший игрок чемпионата мира».
— В своё время на свой страх и риск вы уехали на легионерские хлеба в солнечную и морскую Испанию. Не было ли опасения насчёт перспектив?
— После олимпийских Игр в Барселоне очень многие гандболисты некогда советских клубов уехали за границу. Кто играть, кто тренировать. Тем более как может не нравится Испания?! Клуб «Тека — Кантабрия», где я провёл более семи лет, был прописан в городе Сантадера. А это такой красивый мини-мегаполис на берегу Бискайского залива. Меня сильнее всего впечатлил природный парк «Кабарсено», расположенный неподалёку. Животные там практически в свободном выгуле, но в огромных вольерах.
Немного меньшим оказался мой игровой отрезок в другом испанском клубе — «Сан-Антони» из Памплоны. Испанский период, впрочем, как и этап в минском СКА, вспоминаю с определённой долей ностальгии. Какие времена были!
— Михаил Иванович, сегодня вы следите за гандбольной модой?
— Скажу честно, что, как дедушка, больше занимаюсь воспитанием своей 4-летней внучки Анечки. Радуюсь успехам своего сына Ивана. Вот недавно ему проспорил денежный приз. Ваня толкнул штангу весом 100 кг, а я не верил, что он это сделает.
А вообще, я рад, что белорусский гандбол жив в таких непростых условиях. Во многом такой оптимизм связываю с именем председателя БФГ Владимира Николаевича Коноплёва.
— Михаил Иванович, по истечении богатой игровой карьеры и всё, что произошло после неё, каким жизненным принципом руководствуетесь сейчас?
— Никогда не говори «никогда». В своё время думал, что уже не вернусь жить в Беларусь и уж точно никогда не попаду в славный город Челябинск. А получилось вон как.
