Вопрос о том, допустят ли белорусских и российских спортсменов к отбору на Олимпийские игры, до сих пор остаётся открытым. Но надежда на то, что здравый смысл у чиновников МОК возобладает, всё же остаётся. С упованием на это наши байдаристы и готовятся к важному сезону. На прошлой неделе они сдали тесты с газоанализатором, результатами которых мы прежде всего у старшего тренера национальной команды Владимира ШАНТАРОВИЧА и поинтересовались
— Поскольку накануне в Москве прошёл зимний Кубок братьев Агеевых и олимпийских чемпионов Юрия Постригая и Александра Дьяченко, мы проверяли в основном резерв — ребят 2002-2004 гг.р. Некоторые из них, правда, тоже выступали в российской столице. Но я и их решил впервые на газоанализаторе протестировать. Мы смотрели равномерность прохождения дистанции, восстановление в режиме 60 минут, максимальное прохождение 1000 и 500 м с забором лактата. Часть данных я уже расшифровал, остальные жду в ближайшее время. Но уже сейчас могу сказать, что мне очень импонируют 18-летний Денис Ермоленко, в Москве по своему возрасту всё выигравший, 19-летний Даниил Халявин. 500 м максимально шли также опытные Дмитрий Натынчик, Стас Дайнеко, тоже для зимы оставившие неплохое впечатление.
— Как в целом прошло межсезонье? Обычно за зиму-весну вы проводили на тёплых акваториях от 60 до 90 дней…
— С 3 по 26 декабря мы были на сборе в Турции, где всего отработали на воде 18 дней. То есть первый тренировочный блок завершили неплохо. Отличным его назвать не могу, поскольку октябрь и ноябрь дома выдались холодными, и ребята не избежали простуд и ангин.
С января дома занимаемся развитием специальной силы. Многие парни заметно повзрослели. Те же Илья Федоренко, Владислав Литвинов уже совсем по-другому мыслят. Дмитрий Натынчик профессионалом становится. Если раньше у парней не было осмысления, для чего они что делают, то теперь появилось такое понимание. Очень изменился и Никита Бориков, который стал вникать в тренировочный процесс. У меня такое впечатление, что все они теперь ждут каждой тренировки, может, не как праздник, но как возможность сделать именно то, что я прошу касательно прежде всего управления скоростей.
— А как у Дмитрия Третьякова дела?
— Из-за болезней он одно время не попадал в команду, в которую я пригласил его только с весны 2022-го. К концу сезона он уже научился ходить «пятисотку» в режиме 1.19 — 1.22 и в командном экипаже отрабатывал свой номер. Он мощный, с хорошей опорой. Но Диме не хватало скоростно-силовой выносливости для доезда олимпийского номера программы, которую и нарабатывали. Нынешнее межсезонье вроде начал неплохо, потом опять приболел, спина стала подводить. Вообще такая погода нас сильно выбивает из колеи. Как чуть потеплеет, мы стараемся выскочить на воду. И сразу появляются проблемы. Да и вирусов много разных ходит, от которых никуда не убежишь.
— А что скажете о ставших открытием прошлого сезона Владиславе Кравеце и Романе Захаренко?
— Кравец на два года постарше, он очень хорош. А Захаренко, которому в январе только 22 года исполнилось, ещё в облаках витает. Хотя парень способный, очень мобилизационный, работоспособный. Но в этом году уже два раза простывал. Ему нужно мужать.
— Лена Ноздрёва продолжает с вами готовиться?
— Да. С ней мы также много внимания уделяем развитию специальной силы и фоновой на тренажёрах. И Лена показывает результаты на порядок выше, чем в такой же период прошлого года. Иногда её посещают приступы депрессии из-за «непоняток», едем на Олимпиаду или нет. Тем не менее работает очень усердно. Если бы поехала в Москву, всё бы выиграла. Но мы решили поберечь её колено, травмированное в апреле 2022-го. Весь сезон она промучилась. Тем не менее в Москве с лучшим результатом в мире проехала.
— Судя по тому, что упомянутый зимний Кубок братьев Агеевых собрал рекордное число участников и всех сильнейших гребцов России и Беларуси, он весьма актуален?
— Конечно. Гребные тренажёры — это специальная работоспособность. Под крышей в зимний период ничего лучше для нашего вида ещё не придумали. Качая ноги, руки, спину с помощью штанги, всяких тренажёров, гантелей, мы развиваем фоновую силу, а на гребных тренажёрах — специальную. Важно максимально тонко её прорабатывать, попадая в движения рук, ног, живота, стараясь правильно разложить силы, ведь это и формирует базовую подготовку в определённой коррекции для воды. Последняя — это минус пять секунд от показанного результата на 500 м: если, к примеру, спортсмен на тренажёре проехал за 1.43, то на воде при хорошей специальной работоспособности его результат будет в районе 1.38. То есть это не вслепую тренировки. Я знаю, что, если парни «тысячу» сегодня прошли за 3.50, то это является предпосылкой для 3.40 на воде, а если они работали в маске с газоанализом с максимальным потреблением кислорода, то можно 12 — 13 секунд снимать. Летом мы практически попадаем в эти временные показатели. Прорабатываем также темповые характеристики. Сегодня в среднем парни делают 95-98 гребков. Умножив их на 60 и разделив на фрагмент времени, определяется показанный темп. Зимой мы его не завышаем, делая упор на ватты — мощность приложения усилий, а также работаем над коэффициентом техники и прокатом. Кроме того, одну тренировку в день проводим на тяжёлом тренажёре «Сокол» с отвесами в 10 — 12 кг или на функциональном «Данспринт», который настраивается под конкретный вес спортсмена. Тренажёров Kayakfirst, на которых соревновались в Москве, у нас пока нет. На их опробование у команды был всего один день. Тем не менее при 800 участниках со всех регионов России белорусы в большинстве видов программы не только «золотые», а все медали забрали и эстафеты выиграли. Россияне тоже вроде не уделяли серьёзного внимания этим тренажёрам, поскольку венгры их только накануне турнира установили. Получается, мы к ним быстрее адаптировались. Но никакой эйфории не испытываем.
— Февраль-март в последние годы вы обычно готовились в Турции, которая сильно пострадала от серии землетрясений. В связи с этим ищете запасной аэродром?
— Регион Анталии, к счастью, эта беда не затронула. Поэтому сборные Германии, Сербии, Латвии, Казахстана, Узбекистана, Украины продолжают готовиться в Белеке. А нам запланированный выезд туда не подписали. Сказали искать акватории в России или бывших странах СНГ. Россияне сами из-за того, что база в Краснодаре сильно загружена, готовятся по расписанию. В азербайджанском Мингечевире, где в 2015-м проводились I Европейские игры, вода не теплее, чем у нас. И туда очень сложно добираться с лодками, а в аренду их сдаётся мало. Поэтому придётся готовиться дома.
— А верите в то, что нас всё же допустят к отбору на Игры-2024?
— Очень сложный вопрос. Хотя это нарушение олимпийской хартии, для нынешнего руководства МОК, похоже, законы не писаны. Мы никакого отношения к политике не имеем, занимаемся своим делом — спортом, но нас по политическим мотивам отстранили от участия в международных стартах. Считаю это полным правовым беспределом. Несмотря ни на что, мы продолжаем работать, стараемся придерживаться моделей подготовки, участвовать в альтернативных соревнованиях. Хорошо, что осенью провели Кубок Доброй воли в Москве. Самое главное — не потерять за время отстранения от мировых регат чувство скорости. И, выходя лишь на один серьёзный старт в сезоне, где можно максимально мобилизоваться и «помолотиться», уже со страхом приходится бороться. Поэтому так важно профессиональные нюх, бдительность не терять, всё взвешивать, анализировать и ни в коем случае не расслабляться. Ведь, если обе наши команды будут потихонечку проседать, можно в случае допуска к олимпийской квалификации столкнуться с проблемами. Хотя у нас есть очень способные спортсмены, с размахом рук 2 м и больше, с боевым весом до 87 кг. С ними можно творить чудеса, если планомерно работать, ничего не форсируя и готовя многоборцев. Тогда они запросто смогут прожить три олимпийских цикла. Но в данной ситуации мотивировать ребят становится всё сложнее.
— Не исключён вариант отбора на Игры в Париж через азиатские старты. На ваш взгляд, в нём больше плюсов или минусов?
— Для нас больше плюсов, для азиатов — минусов. Если количество выделенных на их регион лицензий не изменится, они точно пострадают, потому что мы с россиянами, будучи сильнее, их заберём. Поэтому МОКу и Международной федерации каноэ нужно разобраться с квотами, может быть, дать возможность разыграть нам какую-то их часть из числа европейских, а азиатские оставить для них самих. Путёвки в больших экипажах разыгрываются только на мировой регате. В таком случае мы четвёрки точно лишаемся и сможем рассчитывать максимум на три человека — одиночку и двойку. Пока же больше 30 стран, не желающих нас видеть на Олимпиаде, создали коалицию. И чем всё закончится, никто не знает. Поэтому мы продолжаем готовиться, не теряя надежды, но думая уже о 2028-м.
